(начало)
Я помню себя с четырех лет. Помню, что боялся прививок и мама, что-бы по дороге в поликлинику отвлечь меня, покупала пончики. Их вкус до сих пор я вспоминаю. Помню, как мой дед Спиридон Андреянович носил меня на елку в зембеле - плетеной из чакана* корзине. Я сижу в этом зембеле, перекинутым на палке через плечо деда и смотрю на дома, на краю Ельшанского оврага, где мы жили в Сталинграде на улице Тулака.
Дед меня очень любил и в свободное время занимался со мной, обучая чтению. Читать я научился лет с 4-х – 5-и. Дед, придя с работы и поужинав, ложился на кровать и просил почитать газету. В мире было неспокойно, и дед больше всего интересовался рубрикой «телеграммы из-за границы».
Когда дед получал зарплату, то каждый раз давал мне 20 копеек, а сестре Вале 10 копеек. Бабушка Екатерина Васильевна говорила сестре: «Почему он дает тебе меньше?». Сестра спрашивала деда, на что получала ответ: «Пусть тебе дает бабушка». А бабушка говорила: «Скажи деду, что бабушка не работает». На эти деньги мы покупали мороженое у входа в парк. Мороженщица клала в форму круглую вафлю, затем мороженое и сверху снова вафлю, и все это выдавливалось. Большое стоило 5 копеек, а маленькое 3 копейки, а может быть 20 и 10 копеек, забыл.
На месте, где сейчас хилый неухоженный садик, был красивый парк с клубом, летней киноплощадкой, тиром и обилием цветов. У входа в парк стоял памятник Ленину черного цвета, а у другой стороны ограды – Сталину белого цвета.
Директором клуба и фактически киномехаником был мой дядя Александр, а его жена Клавдия числилась киномехаником. 
Однажды мы всей семьей пошли в кино. Дядя посадил нас на места и начался журнал. Раньше в киножурнале «Нижнее Поволжье» показывали поезд, который движется на зрителя. И вот, когда поезд пошел на нас, бабушка вскочила с места и громко закричала: «Санька, он на нас едет». Весь зал покатился со смеху.Потом я заболел. Мама легла со мной в больницу, где мы пролежали месяц. Врачи не могли установить диагноз, а я умирал. Матери сказали, что ничего сделать нельзя и выписали меня домой умирать. Мать в слезах выходила от врачей, а следом за ней вышел старый фельдшер Лютиков. Он в вестибюле матери говорит: «Не плачь, поезжайте в деревню, найдите бабку, пусть она выльет у него испуг». Мы приехали в Караваинку, было лето. Пришли к бабке, которая меня посадила на порог в прохладной деревенской избе и велела держать над головой чашку. Сама стала лить расплавленный воск в чашку и что-то шептать. Не помню, сколько было таких сеансов, но я стал поправляться и через месяц, когда мы вернулись, домой врачи были удивлены, что я не только не умер, но и потолстел.
_____
*рогоз
продолжение на странице 2
